Главная » Газобетон » Журнал "Новый мир" в жизни А.Т.Твардовского. Литпресс. Александр Твардовский и «Новый мир Журнал «Новый мир» в жизни Твардовского

Журнал "Новый мир" в жизни А.Т.Твардовского. Литпресс. Александр Твардовский и «Новый мир Журнал «Новый мир» в жизни Твардовского

Совсем неслучайно на официальном сайте журнала «Новый мир» четверть статьи по истории издания занимает «период Твардовского». Ведь сегодня, спустя более 40 лет после ухода этого человека с поста главного редактора журнала «очевидно, что «Новый мир» Твардовского являл собой одну из ярких страниц истории русской журналистики. Твардовский-редактор стал одним из самых замечательных журнальных деятелей не одного только советского периода».

В чем же состояла специфика личности А.Т. Твардовского как редактора? Что позволило ему быть не только главным редактором и идеологом такого журнала, но и его душой?

Твардовский был удивительно крупной, цельной, не терпящей фальши личностью. По воспоминаниям В.Я. Лакшина (первого заместителя редактора «Нового мира» в 1960-е гг., друга и соратника А.Т. Твардовского), тому всегда «чужды были мелкие придирки, исходящие из редакторских опасений, выискивание «подтекста» и т.п. Главное - правдиво или неправдиво, добавляет ли что-то существенное к пониманию вещей или нет. И, наконец, как написано - умелым пером или «плотничьим карандашом»?».

«Правдиво или не правдиво, добавляет ли что-то существенное к пониманию вещей или нет», - это можно, пожалуй, назвать одним из основных редакторских принципов Твардовского. Этот принцип применялся к любой рукописи, как публицистической или литературоведческой статьи, так и художественного произведения. Прежде всего, правдивость и злободневность. Писатель Ю.В. Трифонов отмечал, что лучшие новомирские публикации очень четко отвечали на вопрос «против чего» они написаны. Даже проза и та должна была быть остро-значимой.

«Если нечего сказать, - считал Твардовский, - вообще незачем браться за перо». Величайший парадокс состоял в том, что будучи «гораздо ортодоксальнее своего аппарата» (по воспоминаниям его бессменной сотрудницы Наталии Бианки) он публиковал далеко не ортодоксальные вещи.

При этом он очень ответственно относился к своим обязанностям редактора: «прочитывал в верстке журнал от корки до корки; многое он читал, разумеется, еще в рукописи. Да к тому же иные бойкие авторы «самотека» настигали его лично и вручали толстые и тонкие папки дома и по пути в редакцию».

Как мне кажется, секрет успеха Твардовского-редактора как раз и состоял в невероятной искренности этого человека и его верности своему делу - изданию журнала, посвященного актуальным проблемам и явлениям текущей жизни и общества. В нем долг редактора, исключительная честность перед другими и перед собой всегда побеждали личные пристрастия и являлись мотивом тех или иных поступков. Именно это его «поразительное чувство правды» и привело к тому, что на страницах «Нового мира» появлялись рукописи, способные буквально производить сдвиг в общественном сознании. Любым способом, даже путем подготовки двойного («запасного») номера журнала - на случай наложения «вето» со стороны цензуры.

При этом Твардовский «и в творчестве, и в размышлениях наедине с собой, и в отношениях с людьми (в том числе с представителями власти)… демонстрировал предельную открытость своих взглядов и готовность их отстаивать перед кем бы то ни было». Так, например, рукопись А.И. Солженицына «Щ-22» («Один день Ивана Денисовича») Твардовский в целях получения разрешения на публикацию отважился передать самому Н.С. Хрущеву.

Проявление бойцовских качеств у редактора-Твардовского нередко отмечает в своих воспоминаниях Алексей Кондратович. Так, в конце 1960-х гг. когда на журнал устроили настоящее гонение Главлит и отделы ЦК, снимая статью за статьей, Твардовский мужественно пытался отстоять каждую авторскую публикацию. «Мы не можем ничего уступать. Ни строчки. Значит, тогда мы признаем, что мы в чем-то ошибались…».

Он писал письма, звонил по телефону, настойчиво добивался встречи: с нелюбившими его зав. отделом культуры ЦК Шауро, секретарем ЦК по идеологии Демичевым, с «главным партийным идеологом» Сусловым, с которым находился в более чем прохладных отношениях, и с избегавшим его Брежневым. И хотя Твардовский и вся его команда весной-летом 1968 года определенно угодили в разряд антисоветчиков, снять строптивого редактора и разогнать редколлегию тогда побоялись.

И, наконец, как мне кажется, не последнюю роль в формировании столь сплоченного «ядра» журнала, его команды, готовой вместе бороться, спасая журнал, и вместе уйти в отставку, сыграла и необыкновенная притягательность, харизматичность этого человека. Читая мемуарную литературу, не устаешь удивляться, насколько тепло, нежно, уважительно отзываются об этом, прямо скажем, не простом человеке, как его соратники, так и люди, чья судьба в той или иной мере пересеклась с редакцией «Нового мира».

Игорь Виноградов, член редакции: «Он остался одной из самых светлых личностей в моей жизни».

Писатель Александр Крон: «Александр Трифонович сумел создать в журнале на редкость творческую и дружелюбную обстановку, в редакцию приходили как в клуб, поговорить, поспорить, выпить чашечку кофе»; «зайти к нему (к Твардовскому) в кабинет было проще, чем к кому-нибудь из известных мне сегодня главных редакторов».

Писатель Юрий Трифонов: «Те ровность и демократизм, которые были свойственны редактору «Нового мира» в его отношениях с авторами, отличали Александра Трифоновича и в обыденной жизни, и поэтому он пользовался необыкновенным уважением всех людей, которые как-либо с ним соприкасались».

Феномен личности А.Т. Твардовского, его активная гражданская позиция «вопреки всему» - возможности нажить крупные неприятности, быть отстраненным от должности и т.д., его ощущение собственной связанности с жизнью других людей и всего народа - сделали журнал таким, каким его полюбили многочисленные читатели - свободолюбивым, честным, несгибаемым.

новый мир журнал публикация

Поэт, писатель Александр Трифонович Твардовский родился 21 июня 1910 года в деревне Загорье Смоленской губернии. Его отец был сельским кузнецом, человеком грамотным и весьма начитанным.

Детство поэта пришлось на первые послереволюционные годы, а в юности ему довелось на своей собственной судьбе познать, как проводилась коллективизация. В 1930-е отец был "раскулачен" и выслан из родной деревни.

Талант поэта проснулся в Александре в раннем детстве. В 1925 еще в сельской школе, он начал работать в смоленских газетах селькором, для которых писал статьи, очерки, иногда печатал там собственные стихи. Первая публикация будущего поэта: заметка "Как происходят перевыборы кооперативов" была опубликована 15 февраля 1925 в газете "Смоленская деревня".

В июле того же года впервые было опубликовано стихотворение Александра Твардовского "Новая изба". В 1926 Твардовский начал сотрудничать с городскими газетами. Через год в смоленской газете "Юный товарищ" под заголовком "Творческий путь Александра Твардовского" была опубликована подборка стихов семнадцатилетнего поэта и размещена заметка о нем.

В 1927 Твардовский окончательно перебрался в Смоленск, где работал внештатным корреспондентом. В 1929 году Александр Твардовский послал свои стихи в Москву, в журнал "Октябрь", и они были напечатаны. Окрыленный успехом, он едет в Москву, где, как и в Смоленске, было трудно устроиться на работу, и редкие публикации не спасали положения. Зимой 1930 Твардовский вернулся в Смоленск и решил серьезно заняться своим образованием. Его приняли в Смоленский педагогический институт без вступительных экзаменов, но с обязательством за год изучить и сдать все предметы за среднюю школу. Он не только выполнил свое обязательство, но и в первый же год догнал своих однокурсников.

В 1931 была опубликована его первая поэма "Путь к социализму", в 1932 написана повесть "Дневник председателя колхоза", поэма "Вступление". Однако известность к нему пришла только после публикации в 1936 поэмы "Страна Муравия", посвященной непростой деревенской жизни после революции 1917, проблемам коллективизации.

Кружились белые берёзки,

Платки, гармонь и огоньки.

И пели девочки-подростки

На берегу своей реки.

И только я здесь не был дома,

Я песню узнавал едва.

Звучали как-то по иному

Совсем знакомые слова.

Гармонь играла с перебором,

Ходил по кругу хоровод.

И по реке в огнях, как город,

Бежал красавец-пароход.

………………………………

Ты вся моя и вся родная,

большая Родина моя»

1936

После выхода "Страны Муравии" один за другим были изданы сборники стихов Твардовского "Стихи" (1937), "Дорога" (1938), "Сельская хроника" (1939), в 1938 году был издан цикл стихотворений "Про деда Данилу".

Твардовский также занимался переводами белорусских, армянских, украинских поэтов. Теперь Твардовский приезжал в Москву уже как признанный поэт е го стихи и поэмы охотно печатали журналы, их одобрительно воспринимала критика. . К этому времени он успел закончить два курса педагогического института в Смоленске и поступил на третий курс Московского института истории, философии и литературы (МИФЛИ). В 1939 он закончил МИФЛИ и в том же году его призвали в армию.

За шесть лет своей армейской жизни Твардовский прошел несколько войн. В качестве военного журналиста он принимал участие в Польском походе Красной Армии в Западную Белоруссию, в советско-финской войне 1939-1940. В этот период создал цикл стихов "В снегах Финляндии". Во время Великой Отечественной войны 1941-1945 поэт работал военным корреспондентом во фронтовых газетах, публикуя в них стихи и очерки. Свою лирику военных лет поэт называл "Фронтовой хроникой".

За годы Великой Отечественной войны, а также в первые послевоенные годы, Твардовский создал ряд произведений, принесших ему подлинную славу и поистине народную любовь. Прежде всего, это относится к его поэме "Василий Теркин", над которой он начал работать в 1941. Первые главы поэмы были напечатаны в сентябре 1942 в газете "Красноармейская правда", в том же году ранний вариант поэмы вышел отдельной книгой. Книга пользовалась небывалой популярностью.

И годами с грустью нежной
Меж иных любых тревог —
Угол отчий, мир мой прежний
Я в душе моей берёг.
…Детства день, до гроба милый,
Детства сон, что сердцу свят,
Как легко всё это было
Взять и вспомнить год назад.
Вспомнить разом, что придётся, —
Сонный полдень над водой,
Дворик, стёжку у колодца,
Где песочек золотой…

Замысел, пришедший весной сорокового года, озарился прозрением, вспышкой, мгновенно осветившей прообраз будущей великой поэмы. Но вспышкой, почти тогда же и погасшей. Реализация тревожащего нервы и душу амбициозного проекта «на века» возобновилась в 1942-м. И не прекращалась вплоть до победоносного 1945-го.

Я мечтал о сущем чуде;

Чтоб от выдумки моей

На войне живущим людям

Было, может быть, теплей.

После войны Твардовский обращается к жизни простых людей ‑ как они возрождаются к мирной жизни, восстанавливают то, что было разрушено войной.

Твардовский в родной деревне Загорье на Смоленщине. 1943

В 1950-1960 создается книга "За далью - даль", представляющая как бы дневник путешествия в Сибирь и на Дальний Восток.

Не хожен путь,
И не прост подъем.
Но будь ты большим иль малым,
А только - вперед
За бегущим днем,
Как за огневым валом.
За ним, за ним -
Не тебе одному
Бедой грозит передышка -
За валом огня.
И плотней к нему.
Сробел и отстал - крышка!
Такая служба твоя, поэт,
И весь ты в ней без остатка.
- А страшно все же?
- Еще бы - нет!
И страшно порой.
Да - сладко!

1959

В 1967-1969 Твардовский работал над поэмой "По праву памяти", в которой описываются ужасы коллективизации на примере, в том числе, собственного отца. При жизни автора произведение не издано. Так же, как и поэма "Теркин на том свете" (написана в 1963). В 1947 он опубликовал книгу о минувшей войне под общим заглавием "Родина и чужбина". Он проявил себя и как глубокий, проницательный критик: книги "Статьи и заметки о литературе" (1961), "Поэзия Михаила Исаковского" (1969), статьи о творчестве Александра Блока, Ивана Бунина, Самуила Маршака, статьи-речи об Александре Пушкине.

Александр Твардовский вел большую общественную работу: с 1950 по 1954 год занимал пост секретаря правления Союза писателей СССР. С 1963 по 1968 год Твардовский был вице-президентом Европейского сообщества писателей.

С 1950 по 1970 (с перерывом с 1955 по 1957) Твардовский был главным редактором журнала "Новый мир". В 1954 он был уволен с поста главного редактора за "демократические тенденции", появившиеся в журнале, в 1958 он вернулся в "Новый мир" на ту же должность, пригласив в него своих единомышленников.

После того, как в 1961 в журнале была опубликована повесть Александра Солженицына "Один день Ивана Денисовича", и попыток опубликовать его роман "Раковый корпус", Твардовский становится "неофициальным оппозиционером". Ему постоянно приходилось испытывать на себе все усиливающееся давление консервативных сил.

В 1970 он был в очередной раз снят с должности главного редактора, а редакция подверглась разгрому. После ухода из журнала все больше стала давать о себе знать болезнь, поэт уехал к себе на дачу под Москвой, где и провел последни е дни.

18 декабря 1971 года Александр Трифонович Твардовский скончался в поселке Красная Пахра в Московской области. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Александр Трифонович Твардовский с дочерьми Олей и Валей

ria.ru ›Справки ›Биографическая справка

21 июня 2015 — Игорь ФУНТ, раздел «Юбилеи»
Материал из журнала № 68 - Июнь 2015
«Плоть слов» Александра Твардовского
К 105-летнему юбилею со дня рождения А.Т. Твардовского
Сетевой литературный журнал

Московская академия образования Натальи Нестеровой

А.Т.Твардовский - публицист и редактор журнала «Новый мир»

Курсовая работа по Истории отечественной журналистике
Выполнила: студентка 4 курса факультета средств массовой коммуникации
Яковлева Надежда

Преподаватель: Перевалова Е.В.

2011

Введение. 3

Глава 1. Биография. 4

1.1.Феномен Твардовского 5

1.2.Произведения 5

Глава 2. Журнал «Новый мир» 7

2.1.Принцип редактирования Твардовского 8

2.2.Журнал в жизни Твардовского 11

2.3.Закручивание гаек 12

2.4.Дозирование правды 14

Глава 3. Воспоминания. 14

Заключение. 16

Список литературы 17

Приложение. Постановление ЦК КПСС «Об ошибках журнала Новый мир». 18

Введение.

Забота о сохранении лучших литературных и редакционно-издательских традиций, характерна для издательской деятельности А.Т.Твардовского. Его деятельность пришлась на советский период, которая в полной мере вобрала в себя и достижения и просчёты.

Особенно заметной становится проблема «новый читатель - постоянно обогащающийся производственный материал - автор». Дело в том, что многие авторы-специалисты далеко не всегда могли писать так, чтобы быть понятным даже грамотному крестьянину или рабочему, а неспециалисты – популязаторы часто прибегали к слишком упрощённому изложению специфического производственного материала, снижая его научную и практическую ценность.

В данной курсовой работе мы обсудим А.Т.Твардовского и журнал «Новый мир», редактором которого он был.

Цель курсовой работы – составить целостное представление о деятельности Твардовского, как редактора и выявить особенности его мастерства.

Предмет исследования-статьи, рецензии, письма редактора и работы некоторых исследователей данной темы.

Задачами работы являются изучение принципов редактирования Твардовского, попытаться проанализировать его редакторскую деятельность, познакомится с Твардовским, как с человеком и литератором.

Глава 1.Александр Твардовский. Биография.

[Александр Трифонович родился 21 (8) июня 1910 года на хуторе Загорье Смоленской области. Учился в сельской школе. Позднее – в Смоленском педагогическом институте. В 1939 году окончил Московский институт философии литературы и истории (МИФЛИ). Стихи начал писать рано. В лирике 1930-х годов, составившей сборники «Дорога» (1938), «Сельская хроника» (1939) и «Загорье» (1941) Твардовский стремился уловить изменения человеческих характеров в колхозной деревне, создать запоминающиеся людские портреты.

Военный путь Александра Трифоновича начался осенью 1939 года, когда он в качестве военного корреспондента участвовал в походе Красной Армии в Западную Белоруссию, а затем в финской компании (1939–1940).

С 1942 года и до конца Великой войны Твардовский работал в «Красноармейской правде» – газете Западного фронта. В 1942-м он приезжал в войска 20-й армии, завершавшей Погорело-Городищенскую операцию и несколько дней жил в деревне Денежное Зубцовского района, где продолжил писать начатую на фронте поэму «Василий Тёркин».

За годы войны он создал многочисленные стихи, объединённые во «Фронтовую хронику», очерки, корреспонденции. А поэма «Василий Тёркин», созданная в период с 1941 по 1945 годы, стала ярким воплощением русского характера и общенародных чувств эпохи Великой Отечественной.

В его активе – и проза, и критические статьи. Как пишут критики и литературоведы, Твардовский значительно обогатил, актуализировал традиции русской классической поэзии. Александр Трифонович четырежды становился лауреатом Государственной премии СССР (1941, 1946, 1947, 1971).

Определяя главное направление своего творчества, Твардовский писал: «Лично я, наверное, во всю свою жизнь уже не смогу отойти от сурового и величественного, бесконечно разнообразного и так мало приоткрытого в литературе мира событий, переживаний и впечатлений военного периода».

Особого разговора, конечно, требует работа Твардовского в журнале «Новый мир», который поэт возглавлял дважды. Да, ещё в 1950-м Твардовский был назначен главным редактором журнала, но в 1954-м был смещён с поста за демократические тенденции, наметившиеся в публикациях этого издания сразу после смерти Сталина. В 1958-м Твардовский снова возглавил «Новый мир», пригласив в него своих единомышленников – критиков и редакторов В. Лакшина, И. Виноградова, А. Кондратовича, А. Берзер… На этом посту Твардовский, по определению критика И. Ростовцевой, «выводил литературу и творческих людей из тупиков, в которые их загнали История, Время, Обстоятельства». Благодаря его усилиям в «Новом мире», ставшем средоточием и символом «оттепели», были опубликованы произведения В. Овечкина, В. Быкова, Ф. Абрамова, Б. Можаева, Ю. Трифонова, Ю. Домбровского и других замечательных писателей. В 1961-м Твардовскому удалось опубликовать повесть А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича».]
1.1Феномен Твардовского
[Твардовский не был революционером, он был классическим советским конформистом, хитрым и довольно расторопным, но либерального толка. И, отрицая сталинизм, даже в мечтах не мыслил какой-то антисоветской программы, демонтажа социализма, смены идеологии и экономики. Солженицын его быстро стал пугать.
Твардовский был целиком воспитан советской властью, от репрессированных в 1930-е гг. отца-«кулака» и брата он отрекся, ему было в советской «рамке» очень комфортно (квартира в доме на Котельнической набережной, дача, машина с шофером, спецпайки, спецраспределители), и только хотелось небольшого шага в сторону либерализации, ослабления цензуры, некоторого отказа от наскучившей ритуальной лжи.

Хотелось и особой славы, которую он быстро получил, направив журнал в «другую» сторону. Но не случайно роман Солженицына «В круге первом» не был напечатан в НМ и не мог быть напечатан: его глубинная антисоветская суть (а не будущие трудности в Главлите, которые могли бы поставить под угрозу дальнейшее присутствие в НМ его главного редактора) сразу отпугнула Твардовского. На фоне Софронова, Кочетова и Кожевникова он выглядел либералом, нонконформистом и антисоветчиком. Но в абсолютных координатах был умеренно-аккуратным конформистом, пытавшимся, не меняя Систему, не критикуя ее основ, добиться исключений для своего НМ.
Отсюда и отношение к нему софроновых-кочетовых. Для них Твардовский был человеком, который в период сталинизма купался вместе со всеми благополучными советскими письменниками в грязном болоте лжи и восхвалений «отца народов», тянул руку на собраниях, голосуя «за», а после ХХ съезда бессовестно воспользовался конъюнктурой, переметнулся, завоевал легкий успех, разоблачая то самое, что в хоре совписов совсем недавно воспевал.

Поэтический талант Твардовского в расчет при этом не принимался, для софроновых-кочетовых сам феномен «таланта» был неясен, брался только внезапный антисталинизм. Иными словами, для большей части писательского истеблишмента Твардовский был, во-первых, своим, а во-вторых, предателем: как и они, бегает то к Суслову, то к Ильичеву, то к Поликарпову, сидит в президиумах.
Но Твардовский светоч, на него молится вся передовая интеллигенция за ту полуложь, которую он проталкивает в печать, используя свои связи в ЦК, - а они никто. Отсюда то особое ожесточение борьбы с НМ, завершившееся в 1969 г., когда появилось (по ницшеанскому совету, «падающего толкни») письмо-донос 11 писателей, напечатанное в софроновском «Огоньке».

1.2. Произведения.

В лирике 30-х гг. (сборники «Сельская хроника», 1939; «Загорье», 1941, и др.) Твардовский стремился уловить изменения в характерах людей колхозной деревни, выразить владевшие ими чувства.

Участие в советско-финляндской войне 1939-40 в качестве корреспондента военной печати подготовило обращение Твардовского к теме советского воина: цикл стихов «В снегах Финляндии» (1939-40), прозаические записи «С Карельского перешейка» (опубликованы 1969). Во время Великой Отечественной войны 1941-45 Твардовский работал во фронтовых газетах, публикуя в них стихи («Фронтовая хроника») и очерки.

В поэме «Василий Теркин (Книга про бойца)» (1941-45; Государственная премия СССР. 1946) фольклорная фигура бойкого, бывалого солдата претворена в эпически емкий образ, воплотивший глубину, значительность, многообразие мыслей и чувств так называемых рядовых, простых людей военного времени. Богатству натуры героя отвечает гибкость избранного поэтом жанра; картины, исполненные огромного трагизма, перемежаются проникновенными лирическими отступлениями или лукавой, сердечной шуткой.

«Это поистине редкая книга, - писал И. А. Бунин. - Какая свобода, какая чудесная удаль, какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный солдатский язык - ни сучка, ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно-пошлого слова!» («Литературный Смоленск», 1956, книга 15, с. 325-26). Ярко выразившая нравственные идеалы народа, книга получила всенародную известность, вызвала многочисленные подражания, стихотворные «продолжения».

Главным делом жизни Твардовского по праву считается именно «Книга про бойца». Для поэта она была личным вкладом в общее дело - победу над фашизмом: «Каково бы ни было ее собственно литературное значение, для меня она была истинным счастьем. Она мне дала ощущение законности места художника в великой борьбе народа, ощущение очевидной полезности моего труда, чувство полной свободы обращения со стихом и словом в естественно сложившейся непринужденной форме изложения. „Теркин“ был для меня во взаимоотношениях писателя со своим читателем моей лирикой, моей публицистикой, песней и поучением, анекдотом и присказкой, разговором по душам и репликой к случаю...». Это очень важно - реплика по случаю. Поэма у Твардовского получилась не «парадной», а народной. Война, какой она выглядит в поэме, - не торжественный марш на Берлин, а тяжелейшие испытания, грязь, лишения, муки и смерть, то есть именно то, с чем в действительности столкнулись ее участники.

В послевоенные годы Твардовский все глубже и разностороннее осмысливает исторические судьбы народа, «мир большой и трудный». В поэме «Дом у дороги» (1946; Государственная премия СССР, 1947) с огромной трагической силой изображена судьба солдата и его семьи, угнанной в Германию. Образ Анны, картины ее горького материнства на чужбине достигают большой силы обобщения, символизируя непобедимость жизни в ее борьбе с насилием, смертью.

Осознанию всей меры жертв и подвигов народа посвящены и многие из послевоенных стихотворений Твардовского: «Я убит подо Ржевом», «В тот день, когда окончилась война» и др.

Широким по охвату лирико-публицистических произведений явилась поэма Твардовского «За далью - даль» (1953-60; Ленинская премия, 1961), где путевой дневник перерастает в страстную исповедь сына века. Книга Твардовского многосторонне и многокрасочно отразила общественное умонастроение 50-х гг. Стремясь рельефно показать современный облик народа, Твардовский искусно чередует «общие» и «крупные» планы; так, рядом с главами о больших событиях и переменах в жизни страны («На Ангаре», «Так это было») стоят главы «Друг детства» и «Москва в пути» - рассказы о судьбах отдельных людей, каждый из которых - частичка народа, великого потока истории.

В сатирической поэме «Теркин на том свете» (1963), встреченной разноречивыми, в том числе отрицательными, откликами печати, по словам самого автора представлены "… в сатирических красках те черты нашей действительности - косность, бюрократизм, формализм, - которые мешают нашему продвижению вперед...".

Приемами лирической летописи, с большой глубиной и драматической силой запечатлевшей перемены в жизни народа, вечный и всегда по-новому осмысливаемый круговорот природы и многообразные состояния человеческой души, характеризуются сборники «Стихи из записной книжки» (1961) и «Из лирики этих лет. 1959-1967» (1967; Государственная премия СССР, 1971), цикл «Из новых стихотворений». Напряженные раздумья о жизни, времени, людях характерны и для прозы Твардовского (книга «Родина и чужбина», 1947; рассказ «Печники», 1958, и др.); в ней особенно отчетливо выступает свойственная Твардовскому обостренность восприятия действительности в мозаичности и нередко противоречивости ее проявлений.

Вдумчивым критиком, верным традициям классической литературы, проявил себя Твардовский в книге «Статьи и заметки о литературе» (1961), «Поэзия Михаила Исаковского» (1969), в статьях о творчестве С. Я. Маршака, И. А. Бунина, в речи о Пушкине, в выступлениях на 21-м и 22-м съездах партии, на 3-м съезде советских писателей.

Народность и доступность поэзии Твардовского, правдиво и страстно запечатлевшей многие ключевые события народной истории, достигаются богатыми и разнообразными художественными средствами. Простой народный слог органически сплавлен в поэзии Твардовского с высокой языковой культурой, идущей от традиций А. С. Пушкина и Н. А. Некрасова, лучших достижений русской прозы 19-20 вв.

Произведения Твардовского переведены на многие языки народов СССР и иностранные языки. Глубокий след оставила интенсивная общественно-литературная деятельность Твардовского, являвшаяся прямым продолжением его художественного творчества.
Глава 2. Журнал «Новый мир».

«Но́вый мир» - один из старейших в современной России ежемесячных литературно-художественных журналов. Издаётся в Москве с 1925 года.

Основан на базе издательства «Известия» по предложению редактора газеты «Известия» Ю. М. Стеклова. Первый год редактировался и управлялся А. В. Луначарским (член редколлегии до 1931) и Ю. М. Стекловым, затем И. Скворцовым-Степановым; ответственным секретарём был писатель Ф. В. Гладков. С 1926 руководство было поручено В. Полонскому. В 1947-1964 годах редакция журнала располагалась на Малой Дмитровке, дом 1/7.

С 1947 по 1991 годы - орган Союза писателей СССР. За заслуги в развитии советской литературы награждён в 1975 году орденом Трудового Красного Знамени.

Вершиной общественного значения журнала были оттепельные 1960-е годы, когда он стал фактически штабом легальной оппозиции режиму ползучей ресталинизации. Идеологической основой журнала в тот период были ценности либерализма и демократического социализма. В начале 1970 года после долгой травли идейный вождь этого направления в тогдашней общественной жизни Александр Твардовский ушёл в отставку с поста главного редактора, редакция была разогнана.

В Перестройку (конец 1980-х годов) тираж журнала благодаря публикациям в нём ранее запрещённых произведений вырос до фантастических цифр. Тираж первого номера за 1990 год, например, равнялся 2 660 000 экземпляров.] .

2.1.Принципы редактирования А.Т. Твардовского

[Яркая страница в истории развития редактирования в советский период вписана А.Т. Твардовским. Редакционно-издательская деятельность А.Т. Твардовского на посту главного редактора «Нового мира» (с 1950 по 1954 гг. и с 1958 по 1970 гг.) стала заметным явлением в общественной жизни страны и была направлена на восстановление в правах свободного выражения взглядов и идей, касающихся современных проблем духовной и материальной культуры.

Опыт литературной работы Твардовский приобрел в годы Великой Отечественной войны, в редакции фронтовой газеты. Известный поэт, он пользовался авторитетом читателей и доверием у партии и правительства: избирался депутатом Верховного Совета СССР, членом ревизионной комиссии КПСС, секретарем правления Союза писателей СССР, был вице-президентом Европейского сообщества писателей. Твардовский в 1940 году вступил в КПСС. Он награжден семью орденами, в том числе тремя орденами Ленина - это высшая награда страны. И по должности, и по занимаемому положению он обязан был поддерживать и одобрять официальную точку зрения на события.

А.Т. Твардовского по праву можно отнести к тем крупным редакторам, которые были способны во многом (хотя, может быть и не во всем) преодолеть собственный субъективизм философско-идеологических и художественно-эстетических оценок, сплотить вокруг себя коллектив единомышленников, действовавших на четкой и твердой общественной позиции. Благодаря этому увидели свет на страницах «Нового мира» и получили огромный общественный резонанс такие, например, «немыслимые» до того времени произведения, как повести А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор», военные повести белорусского писателя В. Быкова, заставившие читателя совершенно по-новому взглянуть на лик войны, «Районные будни» В. Овечкина, путевые очерки В. Некрасова и многие другие.

А.Т. Твардовский как редактор, критик, литературовед оставил после себя большое наследство. Это не только хранящиеся в архивах рукописи с его собственной правкой, но и огромная переписка со своими корреспондентами (более 12 тыс. писем авторов к нему и свыше 2 тыс. ответов писателя), и его статьи и выступления, посвященные литературному мастерству АС. Пушкина, И.А. Бунина, А.А. Блока, С.Я. Маршака и др. А.Т. Твардовский, безусловно, имел право на собственные литературные пристрастия. Кроме того и на его редакторском опыте не могли не сказаться черты времени. Однако в целом его редакторское наследие дает представление о целостной системе подлинных литературно-художественных ценностей, которые служили для него ориентирами в работе над авторским оригиналом.

В высказываниях А.Т. Твардовского редактор предстает не просто исполняющим свои служебные обязанности служащим, а живым, способным к эмоциональному сопереживанию человеком: «Человек, по роду своей работы знакомящийся с той или иной литературной новинкой..., - писал он, - не лишает способности чисто по-читательски воспринимать прочитанное, быть взволнованным, растроганным или восхищенным. Иными словами, редактор - тоже читатель, и прежде всего, - читатель». Вместе с тем, в понимании А.Т. Твардовского, редактор - это в то же время человек, обладающий подлинным художественным чутьем, обостренным социальным зрением, своеобразным даром восприятия реальности.

«Это драгоценный дар - чувство существенного в жизни, глаз и слух на все, что недоступно глазу и слуху авторов, пишущих не от потребности сказать правду, а из соображений сказать то, что будет „в соответствии“. Выступая против превратно понимаемого „социального заказа“ в литературе, конъюнктурной мотивации в творчестве, примата в нем идеологического начала, А.Т. Твардовский неоднократно подчеркивал, что забвение законов литературного мастерства в угоду „новизне жизненного материала“ при оценке произведения, т.е. невнимание писателя к форме всегда способно обернуться невниманием читателя и к содержанию.

Особое внимание как редактор А.Т. Твардовский уделял проблеме авторской индивидуальности. Причем эта проблема рассматривалась им не в узком, а в самом широком значении. Именно в ее фокусе, лежат, по его мнению, все другие вопросы, связанные с оценкой литературного произведения и принципами трансформации его в печатное издание-интонационно-ритмической организации текста до его образной системы. Этим объясняется и его пристальное внимание к личности автора.

С одной стороны, его оценки корректно холодны и даже могут показаться безжалостными, когда речь идет о тщетности и бесплодности литературных упражнений лишенных дарования корреспондентов „Нового мира“.

С другой, А.Т. Твардовский предельно внимателен и заботлив к любому, кто действительно обладает „божьей искрой“, но лишь осваивает азы литературного мастерства. Он не приемлет и чрезмерную авторскую уступчивость, усматривая в ней лишь форму подавления творческой личности. „Вы пишете, - обращается он к одному из своих корреспондентов, - что “готов сделать любые исправления» ради опубликования вещи в «Новом мире». Никогда не говорите и не делайте так. Нужно делать только те исправления, какие Вам - автору - представляются необходимыми, а не кому-либо иному".

Работая с авторами, особенно начинающими, А.Т. Твардовский, если есть хоть малейшая возможность, никогда не старается вынести суровый вердикт относительно их дальнейшей литературной судьбы. Например, справедливо указав одному из них на несоответствие избранной им поэтической формы (пятистопный ямб) содержательному материалу («школа, экзамены, школьно-вузовская лексика, для всего этого он громоздок»), на слабость и вялость поэмы в целом, он тем не менее так отвечает на поставленный автором вопрос, стоит ли ему, писать в дальнейшем: «На вопрос Ваш… Не отвечаю, потому, что не знаю, не беру на себя этого. Бывает, что начинают и слабее Вашего, а толк получается - и наоборот. Было бы очень легко входить в литературу, заранее обеспечив себя такой „гарантией“ относительно успеха» .

Одну из главных причин появления безликих, серых, примитивных и по замыслу и по исполнению, произведений А.Т. Твардовский видел в пренебрежениях молодыми литераторами вопросами мастерства, когда, по его выражению, с ходу пишутся толстенные романы, потому что нет желания довести «до совершенной отделки, в меру дарования автора небольшой рассказ». Отсюда «заданные» одноплановые персонажи, использование расхожих сюжетных узлов и линий, избитой лексики и фразеологии. «Очень плохо, - отвечает А Т. Твардовский одному из авторов, - что с первых страниц уже видно, что один из персонажей повести „эгоист“ и „ревизионист“, а проще говоря, человек своекорыстный, пошлый и дурной. Дальнейшие обоснования этой характеристики уже представляются излишними».

Другому начинающему литератору он указывает на то, что в присланных им в редакцию стихах «видна главная забота автора, чтобы все было „как у людей“, как в других стихах, известных из печати, - заботы о внешних приметах так называемой литературно-технической грамотности - соблюдении размера, рифмы, обязательной „образности“, что влечет за собой и использование чужого, и давно уже освоенного другими поэтического словаря (зори, росы, косы, пороши, березки и т.п.). „Преодоление этой чужой, заемной, а следовательно - мертвенной фактуры стиха (под этой фактурой я разумею словарь, ритмические интонации, “образность») и обретение своей, - пишет А.Л. Твардовский, - дело нелегкое".

Чрезвычайно корректным и осторожным было его отношение к вопросу о вмешательстве редактора в авторский текст. Об одном из редких случаев непосредственного внесения Л.Т. Твардовским правки в поэтический текст вспоминает известный поэт К. Ваншенкин:

«Дважды он сам, без меня, исправлял всего по одному слову. Я принес стихи, он был в отъезде и прочел их уже в верстке. Заведовавшая отделом поэзии С.Г. Караганова, встретив меня, сказала: „Все в порядке, Александр Трифонович заменил у вас одно слово. Я не помню где, но очень хорошо.

А я сразу понял - какое, но не догадался - каким. Там было стихотворение “Дом» и в нем четверостишие:

Не диван, не кровать,

Не обоев краски.

Нужно дом создавать

С верности и ласки.

Мне не нравилось слово «создавать», звучащее здесь как-то казенно и выспренне. Я поставил «затевать», но оно тоже было в данном случае не мое и коробило едва уловимым оттенком лихости, развязности. Я оставил «создавать».

А он зачеркнул и написал «начинать»:

Нужно дом начинать

С верности и ласки.

Насколько лучше! Так и печатается.

А.Т. Твардовский значительно упрочил творческое начало редакционно-издательской деятельности, резче очертил ее гражданскую направленность, способствовал повышению ее социальной эффективности и профессионализма.] .

2.2.Журнал «Новый мир» в жизни Твардовского

[Твардовский был редактором «Нового мира» шестнадцать лет: 1950-1954 гг. и 1958 -1970 гг. Им подписано в печать чуть менее 200 номеров журнала. Это целая литература. Оба раза его снимали с поста главного редактора с двойной мотивировкой: «идеологические ошибки» на страницах «Нового мира» и собственное неблагонадежное творчество. 1954 г. - попытка опубликовать «Тёркина на том свете». 1970 г. - попытка напечатать поэму «По праву памяти».

В 1958 г. Твардовский вновь принял руководство журналом. Под руководством Твардовского «Новый мир» удовлетворял потребности общественного сознания, возбужденного решениями XX съезда КПСС. После октябрьского переворота 1964 г. засилие антитворческой, чиновничьей обстановки сделало работу в журнале для Твардовского «наиболее» пришедшейся «по душе», «единственной мыслимой формой литературно-общественной деятельности», освященной примером Пушкина, Некрасова и др. русских писателей. Программу издания Твардовского изложил в статье «По поводу юбилея» (№ 1 за 1965 г.). В ней были определены «идейнополитические позиции» журнала: правдивое, реалистическое отражение действительности, в простой, но не упрощенной форме, чуждой формалистической замысловатости, более близкой к классической традиции, не избегая новых средств выражения, оправданных содержанием.

Журнал отличала особая, новомирская этика, основанная на необходимости правды. Напечатанные в журнале очерки В. Овечкина положили начало смелой и честной постановкой острых вопросов руководства сельским хозяйством. Ему последовали Е. Дорош, Г. Троепольский, историк С. Утченко. Стремления к документальности и фактичности, понимание ценности личных свидетельств, «человеческих документов» проявились в таких публикациях «Нового мира», как мемуары «Люди, годы, жизнь» И. Эренбурга, «Годы войны» генерала А.В. Горбатова, «На чужбине» Л.Д. Любимова, «Дневник Нины Костериной», военно-исторические очерки С.С. Смирнова, записки дипломата И.М. Майского, историко-революционные мемуары Е. Драбкиной и многие др. материалы чрезвычайной исторической и литературной ценности. Полноценными были материалы отдела публицистики и науки.

Журнал собрал вокруг себя лучшие литературные силы. В нем сотрудничали писатели Ф. Абрамов, В. Гроссман, В. Быков, В. Панова, И. Грекова, Ф. Искандер, Ю. Трифонов, Э. Казакевич, Н. Ильина, Б. Можаев, В. Астафьев, из старшего поколения - В. Каверин, К. Паустовский, В. Катаев; поэты Б. Пастернак, А. Ахматова, Н. Заболоцкий, О. Берггольц, М. Алигер, Д. Самойлов, А. Жигулин, А. Яшин; критики В. Лакшин, А. Синявский, А. Светов, И. Виноградов, Ст. Рассадин, М. Щеглов. Открытием журнала стали свежие литературные силы - В. Семин, С. Залыгин, В. Войнович, В. Тендряков, Ч. Айтматов, Р. Гамзатов, Ю. Буртин. Особая заслуга Твардовского и его журнала - введение в литературу А.И. Солженицына с его повестью «Один день Ивана Денисовича» (1962, № 11). Журнал в эти годы заслужил внимание и поддержку читателей и в их глазах определял уровень тогдашней литературы.

Твардовский поощрял издание честной мемуаристики, практически не публиковавшейся при Сталине. Так, он напечатал мемуары И. Эренбурга «Люди, годы, жизнь», А.Горбатова, генерала армии, «годы войны», а также очерки Л.Любимова «На чужбине» и «Записки дипломата» И.Майского. В 1968 году началась публикация автобиографической книги революционерки Е.Драбкиной «Зимний перевал», прерванная после выхода первой части и возобновленная лишь через 20 лет.

Кроме художественной и мемуарной литературы, в журнале были хорошо представлены публицистика и наука: очерки В.Овечкина, Е.Дороша и Г.Троепослького, исторические эссе С.Утченко являлись украшением этого раздела «Нового мира». Огромное значение имела литературная критика: И.Виноградов, А.Лебедев, В.Лакшин, Ю.Буртин, А.Синявский, М.Щеглов, И.Соловьев и Ст.Рассадин, поддерживая идеи самого Твардовского, боролись с официозной, лживой беллетристикой. Такой подбор авторов, вообще редакторская деятельность Александра Трифоновича дали повод Корнею Чуковскому сказать, что «его деятельности» в «Новом мире» нет параллели, кроме разве что Некрасова. Но тому было гораздо легче!"

Демократическое направление журнала вызвало нападки консервативных органов печати (журнал «Октябрь», газеты «Литературная жизнь»). Свирепствовала цензура, вследствие чего номера журнала постоянно запаздывали выходом. Читатели отнеслись к этому с пониманием. Твардовский вынужден был, защищая журнал, выходить в «инстанции», «на ковер» и «есть мыло» (его слова). В языке прессы зазвучали слова «аллюзия», «твардовская ересь», «один твард» - как мера стойкости журналиста против беснующейся власти. Несмотря на чудовищное давление, в «Новый мир» русская литература высокой пробы была жива и оказалась «неуморимой» (В. Каверин). Низкопробная «секретарская», «картонная литература», «литературные закройщики» на таком фоне чувствовали себя неуютно. В журнале «Огонёк» (1969, № 30) появилось письмо (в сущности - донос) одиннадцати писателей, требовавших отставки Твардовского.

В атаках на «Новый мир» власти применили новую тактику: перетасовку состава редколлегии и внедрение в нее чужеродных членов. После одной такой акции редколлегия журнала была окончательно испорчена и вести журнал в прежнем духе стало невозможно. 9 февраля 1970 г. Твардовский покинул пост главного редактора.

Бескомпромиссная позиция «Нового мира», руководимого Твардовским, - героическая страница современной истории. Никакой другой журнал не пошел так далеко в нравственном сопротивлении тоталитаризму. «Новый мир» Твардовского и А. Солженицын более, чем кто-либо, подготовили страну к освобождению мнений и отмене цензуры, к подлинному расцвету основных течений русской литературы в последние десятилетия XX века.] .

2.3.«Закручивание гаек».

[Кредо Твардовского – не “исправления ради исправлений”, а поиск и шлифовка талантов. В условиях советской действительности это означало, даже во времена “оттепели”, еще и борьбу с цензурой и ортодоксальной критикой, то есть отстаивание самого права на публикацию этих талантов. Мужество Александра Трифоновича стало залогом того, что “Новый мир” стал одним из главнейших символов либеральной эпохи второй половины 50-х – начала 60-х, подарившим свет ряд выдающихся произведений, которые произвели сдвиг в общественном сознании. Такое положение сложилось, надо отметить, не по причине “диссидентских убеждений” редактора, а исключительно потому, что он неуклонно следовал правде. Литература, по его мнению, должна “совершенно правдиво описывать жизнь”. (Но таким образом она априори шла вразрез с официальной пропагандой, то есть становилась “антисоветской”.) Он требовал от художественных текстов того, что не хотели в них видеть редакторы бесчисленных советских “Гробгазет”: новизну, актуальность, и при внимании к форме - глубину содержания. “Если нечего сказать, - считал Твардовский, - вообще незачем браться за перо. Он не любил “холод литературщины”: “Литература не может происходить из самой же литературы”, то есть должна быть основана на подлинной жизни. Любому автору, начинающему или опытному, он мог посоветовать то же, что самому себе:

Найти себя в себе самом

И не терять из виду!

Все это усугубляло проблемы редактора “Нового мира”. Будучи “гораздо ортодоксальнее своего аппарата” (по воспоминаниям его бессменной сотрудницы Наталии Бианки), он публиковал далеко не ортодоксальные вещи. Его первое снятие со своего поста, в 1954 году, последовало за изданием таких статей, как “Об искренности и критике” Владимира Померанцева и “Люди колхозной деревни в послевоенной прозе” Федора Абрамова. В последующем Александр Трифонович “пробил” на свои страницы неординарные произведения “Районные будни” В. Овечкина, “Неделя как неделя” Н.Баранской, “Семеро в одном доме” В.Семина… Особая тема – сотрудничество “Нового мира” и Александра Исаевича Солженицына. Именно в этом журнале вышла легендарная повесть “Один день Ивана Денисовича” (1962, № 11)- достовернейшая картина быта сталинского лагеря. Перипетии борьбы главного редактора “НМ” с цензурно-бюрократическими препонами ярко отражены в книге “Бодался теленок с дубом”.

Нападки властей предержащих и проправительственной критики были беспрерывны: по словам Ю.Трифонова, всегда чувствовалось “давление страшного атмосферного столба”. “Новый мир” бичевался консервативной печатью, такой, как журнал “Октябрь”, газеты “Литература и жизнь”, “Советская Россия”, “Социалистическая индустрия” и ряд других изданий. Чиновники Главлита, воплощавшие худший вариант редакторства, с особым пристрастием изучали материалы, поступающие к Твардовскому, норовя запретить любой текст, содержащий хотя бы тень неблагонадежности. Из-за этого иные номера опального журнала выходили с двух-трехмесячным опозданием.

И после смещения Хрущева (осень 1964-го) началось окончательное “закручивание гаек”. В январе 1966 года состоялся печально известный процесс по делу А.Синявского и Ю.Даниэля, диссидентствующих писателей-авангардистов. В марте началась газетно-журнальная кампания против одной из публикаций “Нового мира” - статья Ю.Кардина “Легенды и факты”, разоблачающей некоторые пропагандистские мифы о войне (вспомним контраст между народной правдой “Василия Теркина” и сусально-официальной велеречивостью). Легальным термином верноподданной критики стало выражение. Дошло до того, что в 1968 году писатель А.Первенцев заявил: “Прежде чем вводить танки в Чехословакию, надо было ввести их в редакцию “Нового мира”… .
2.4.Дозированная правда
[Что же касается художественных итогов НМ, то они скромны. Сейчас опубликовано много материалов: «Новый мир во времена Хрущева: Дневник и попутное (1953-1964)» В. Лакшина (М., 1991), «Новомирский дневник: 1967-1970» А. Кондратовича (М., 1991), дневники («рабочие тетради») самого А.Твардовского («Знамя» печатало их с 2000 г.), статьи, статьи, статьи… Изнурительная борьба с цензурой, мелькание фамилий чиновников, от которых зависела судьба материалов. И вместе с тем художественные тексты, в которых одна восьмая, максимум четверть, правды, умолчания, следование системе «можно - нельзя».

Напечатали с большим трудом «Театральный роман» М. Булгакова, а что в нем особенного? На публикацию «Мастера» даже не покушались, потому что были советскими людьми, литераторами, воспитанными в атмосфере лжи, и знали, где проходит граница дозволенной правды. Достаточно сказать, что замом Твардовского был чудовищный А. Дементьев, которого направили после ждановского погрома «Звезды» руководить там отделом критики. А, скажем, А. Марьямов, другой сотрудник НМ, мог отклонить рукопись воспоминаний лагерника Д. Витковского, близкого приятеля Солженицына, ссылаясь на «эсеровский дух» мемуаров.
Примеров можно привести много, и я более подробно рассмотрю только один. В своих мемуарах «Девятый том» Л. Петрушевская рассказала, как она пыталась напечататься в НМ и как Твардовский вынул в конце 1968 г. из набора ее первые рассказы. Только спустя 20 лет, в январском номере 1988 г., Петрушевская дебютировала в НМ рассказом «Свой круг», под которым стоит дата, поставленная из чувства исторической мести: 1979 год. В той же книге Петрушевская привела слова В. Лакшина, который гордо признавался, что приложил руку к тому, чтобы Петрушевская при Твардовском в журнале не была напечатана.

Эпизод интересен именно тем, что здесь дело не в политике, а в эстетике, в тех эстетических ограничениях, которые в НМ дозировали правду. Люди у Петрушевской обнажены до тех слов, которые не каждый в состоянии произнести мысленно. Тексты Петрушевской, посвященные интеллигенции в последнем поколении, подробно описывают страхи сорокалетних людей, ненавидящих родителей за ту боль, которую причиняют их болезни и смерти, а жизнь за то, что она неумолимо утекает и скоро они сами займут место отцов. Петрушевская поздно начала печататься и ставиться, ей было уже много лет, поэтому и получилось так, что начала сразу с этого сюжета.
Это была та правда, которую кондово советский НМ вынести не мог.] .
Глава 3.Воспоминания о Твардовском.

[Свои глубокие впечатления о Твардовском-редакторе оставили Федор Абрамов и Наталия Бианки – технический редактор «Нового мира».
«Сейчас все о поэте, и почти ни слова о редакторе. Конечно, поэзия – на века. Но влияние Твардовского на свое дело громадно. С «Современником» сравнить «Новый мир»? Мало. Редактор, потому что государственник. Мы ждали каждый номер. Проза. Критика. И всегда уровень», - пишет в своих воспоминаниях о Твардовском Федор Абрамов, - «Все лучшее, все сильное, что было в интеллигенции, в народе, по разным ручьям и рекам стекало в «Новый мир. «Новый мир» - это Волга русской силы, русской мысли».
По значению, по той роли, которую он сыграл в общественно-литературной жизни России, его можно сравнить только с «Современником». «Новый мир» был вызван к жизни тем общественно-политическим подъемом, который наступил после смерти Сталина. Уже в 1953-54 гг на его страницах был напечатан цикл статей, о публикации которых нечего было и думать год или два назад.
Власти жестоко расправились с авторами статей, которые по инерции, во время рассмотрения вопроса о «Новом мире» на президиуме Правления СП СССР, были расценены как клеветники, злопыхатели и очернители, антипатриотическая группа, а главный редактор был снят. Однако вскоре последовал XX съезд КПСС, и Твардовский снова вернулся к руководству журналом.
«Новый мир» поднявшийся на волне XX съезда, стал самым последовательным проводником его идей в литературе и не только. Вокруг журнала быстро сгруппировались лучшие писатели, ученые и публицисты. И на протяжении многих лет «Новый мир» выдавал много превосходных произведений.
Федор Абрамов вспоминает Твардовского в «Новом мире»: «Твардовский не сидел целыми днями в редакции, являлся не часто и почти всегда внезапно. Как вельможа. И это было событием. О явлении его народу (многие так называли его выходы в журнал) становилось известно за час – за два. Члены редколлегии, сотрудники пытались хранить в секрете – щадили А.Т., любили его. Но разве скроешь?…
Если случалось, что в это время оказывались в редакции писатели, они естественно задерживались. Задерживались, даже если не было к Твардовскому дел. Только чтобы взглянуть на Твардовского. А поглядеть было на что.
И вот, наконец, хлопнули внизу двери (как-то по-особому у Твардовского хлопали), и тяжелый державный шаг по лестнице.
Все исчезало с его дороги. Писатели как-то невольно жались к дверям, к стенам, в машинном бюро замолкали машинки. Быстрый кивок головой, один, другой, с некоторыми – рукопожатие, некоторым даже поцелуй, здорование за руку с секретарем Софьей Ханановной, и Александр Трифонович уже в своем кабинете. Начинался прием…»
Вспоминает Наталия Бианки: «Мы никогда не спрашивали у секретаря, как нынче у Трифоновича настроение и можно ли к нему зайти… Твардовский обычно подписывал не глядя. Только однажды заинтересовался суммой, которая ежемесячно тратится на рецензирование самотечных рукописей, а узнав, ужаснулся. «Да вы, наверное, изволите шутить? А не проще ли, к примеру, в вашем кабинете соорудить камин и туда вместо дровишек покидать ненужную белиберду?»
И снова Федор Абрамов: «Бывали дни, когда Александр Трифонович был в особо хорошем настроении, и тогда в редакции был праздник… Но чаще я видел Александра Трифоновича озабоченным.
Цензура душила журнал. И это вызывало ярость у А.Т. Белые от бешенства глаза…
У А.Т. был хорошо подобранный, работоспособный аппарат; люди, обладающие хорошим литературным вкусом. И, казалось бы, Твардовскому можно не убиваться. Но он очень много читал как редактор. Все серьезные рукописи читал. А кроме того, сколько рукописей прочитал из тех, что не пошли, были отвергнуты журналом.
Письма писателям замечательные. Поражаешься краткости и ясности изложения – поистине пушкинской.

Это был расцвет литературы. Однако демократизация общества, как известно, была приостановлена. Началось наступление и на «Новый мир», которое велось на протяжении не одного года. История «Нового мира» Твардовского - это история общественного подъема после ХХ съезда и его постепенного угасания. «Годы, два десятилетия отдал Твардовский просвещению русского народа. Претерпел неслыханные обиды, оскорбления – и что же? Все впустую».

В письме-воспоминании в редакцию журнала «Континент» (№ 75, 1993) Юрий Буртин писал:

«Одним из главных приемов эзопова языка тогдашней «новомирской публицистики» была аллюзия: острая современная тема обсуждалась на каком-нибудь отдаленном, политически нейтральном материале, камуфлировалась реалиями иных эпох и стран.… Значительную часть своих «вылазок» публицисты «Нового мира» совершали в невиннейшем жанре рецензии… Первая «пристрелка» к теме состоялась в рецензии-коротышке за подписью «Э.Р. » (инициалы кандидата технических наук Э.М. Рабиновича) на книгу польского автора Зенона Косидовского «Когда солнце было богом» (№ 4, 1969). В качестве центрального рецензент извлек из книги рассказ об одном из первых в истории политических реформаторов Урукагине, который… провел в Лагаше (Месопотамия) реформы в пользу трудящихся. Хотя Урукагина и не думал посягать на установившийся социальный строй, его «либеральные реформы вызвали среди рабовладельческой аристократии остальных шумерских городов сильнейшую тревогу». В результате царь города Уммы «внезапно напал на Лагаш, опустошил его, а Уракагину… вероятно, взял в плен и убил»»
–

Прямая параллель с событиями в Чехословакии в августе 1968

Заключение.
Заметным явлением в советское время стала работа Твардовского на посту главного редактора журнала «Новый мир». Твардовского – редактора отличали тонкий вкус и обострённое чувство правды. Твардовский не просто сделал журнал свободным, он показал новый уровень и художественную правду, открыв тему репрессий, рассказов о трагедии сталинских лагерей.
Заслуга Твардовского – редактора в том, что он сплотил вокруг себя коллектив единомышленников, которые в своих целях в первую очередь руководствовались

Критериями художественного мастерства, чёткостью жизненной позиции, желанием донести правду, какой бы она не была.
Высоко ценил Твардовский авторскую индивидуальность и настойчивость, старался не превышать процент допустимого вмешательства редактора в авторский текст. И это не могло не принести свои плоды. Сегодня, миллионными тиражами издаются и переводятся на языки народов мира произведения, впервые оцененные и опубликованные Твардовским-редактором.

Твардовский создал множество произведений, которые навечно останутся в коллекциях литературы, как самобытные и глубоко описывающие все мысли и представления автора.

Список литературы.
Из эссе в.Лаврова

Еженедельник «Дело» Санкт-Петербург. Михаил Золотоносов «Шестидесятники»

Творчество А.Твардовского. Исследования и материалы. Л. «Наука»;1989

Твардовский – поэт, редактор, человек: Воспоминания.-М.1992 №5-6.

«Новый мир»: Дневник и попутное. М.: Кн.палата;1991

Юрий Буртин «Одним из главных приёмов»; «Кулиса НГ»18.02.2000г.

Приложение. Постановление ЦК КПСС «Об ошибках журнала Новый мир».
Постановление ЦК КПСС от 23 июля 1954 г. «Об ошибках редакции журнала „Новый мир“. Поэтому специально для нее цитата (опущен абзац о задачах Союза писателей): „ЦК КПСС отмечает, что редколлегия журнала “Новый мир» допустила в своей работе серьезные политические ошибки, выразившиеся в опубликовании ряда статей, содержащих неправильные и вредные тенденции (статьи В.Померанцева, М.Лифшица, Ф.Абрамова, М.Щеглова). Редактор журнала т. Твардовский и его заместители т. Дементьев и т. Смирнов готовили к опубликованию поэму А.Твардовского «Теркин на том свете», в которой содержатся клеветнические выпады против советского общества. Все эти факты свидетельствуют о том, что в журнале «Новый мир» наметилась линия, противоречащая указаниям партии в области литературы. (…) ЦК КПСС постановляет:

Осудить неправильную линию журнала «Новый мир» в вопросах литературы, а также идейно-порочную и политически вредную поэму А.Твардовского «Теркин на том свете».

Освободить т. Твардовского А.Т. от обязанностей главного редактора журнала «Новый мир» и утвердить главным редактором этого журнала т. Симонова К.М.

Балтийский федеральный университет им. И. Канта

Факультет филологии и журналистики

Кафедра речевой коммуникации и журналистики

по дисциплине «История отечественной журналистики ХХ века»

на тему: «Новый мир» как публицистический журнал при А. Т. Твардовском»

Калининград 2011

Введение

Личность А.Т. Твардовского как редактора публицистического журнала

Публицистика на страницах «Нового мира»

Заключение

Библиография

Введение

Литературно-художественный и общественно-политический журнал «Новый мир» - по-настоящему уникальное явление в советской журналистике. Во главе «Нового мира» не раз находились яркие, талантливые, неординарные личности. Так, первый год после создания в 1925 г. на базе московской газеты «Известия» ежемесячником руководили нарком просвещения А.В. Луначарский и Ю.М. Стеклов. В последующие годы - Иван Скворцов-Степанов, Вячеслав Полонский, Иван Гронский, Владимир Ставский, Владимир Щербина, Константин Симонов и многие другие (уже в «послетвардовский» период).

Первый раз Твардовский занял должность главного редактора журнала в 1950 г., сменив на посту идеологически «проштрафившегося» К.Симонова. К тому времени Твардовский являлся уже весьма известным поэтом, чье творчество было отмечено тремя государственными премиями (за поэмы «Страна Муравия», «Василий Теркин» и «Дом у дороги»). Имелся у него и журналистский опыт: с 1939 по 1940 г. он был военным корреспондентом на советско-финляндской войне (газета Ленинградского Военного Округа «На страже Родины»), во время Великой Отечественной войны (1941-1945) работал в газете Юго-Западного фронта «Красная Армия».

Но став редактором «Нового мира» Твардовский также не смог избежать «идеологических» ошибок. Будучи вдохновленным тем общественно-политическим подъемом, наметившимся в стране после смерти Сталина, Твардовский публиковал на страницах журнала настолько смелые публикации, о которых нельзя было помыслить еще и пару лет назад. В их числе статьи В. Померанцева, Ф. Абрамова, М. Щеглова и М. Лившица. За их публикацию Твардовский в 1954 г. постановлением ЦК КПСС был снят с должности редактора. «Новый мир» возглавил снова Константин Симонов. В любимый журнал Твардовский вернулся лишь в 1958 г.

Второй период редакторства Александра Трифоновича был, пожалуй, самым значимым и одновременно самым напряженным периодом для журнала «Новый мир», который, поднявшись на волне ХХ съезда, стал самым последовательным проводником его идей, даже, несмотря на резкое свертывание демократизации общества в первой половине 1960-х гг.

Именно на годы «второго периода редакторства» (1958-1970) я хочу обратить особое внимание в своем реферате на тему ««Новый мир» как публицистический журнал при А.Т. Твардовском».

Как можно видеть из названия темы, в работе речь пойдет по большей части о публицистических, а не о литературных произведениях, печатавшихся в журнале (хотя и им Твардовский отводил ту же «бойцовскую» роль), а также в работе будет, конечно, затронута личность самого Твардовского - идейного вдохновителя «Нового мира», журнала с первоклассной литературой и публицистикой.

Цель моей работы - показать, что помимо литературной составляющей «Новый мир» Твардовского обладал по-настоящему значительной публицистической составляющей, чтобы считаться публицистическим журналом.

Задачи работы:

Перечислить и по возможности охарактеризовать наиболее интересные публицистические материалы в журнале.

Рассказать о реакции властей и общественности на наиболее «острые» публикации.

Основной метод, использованный мной при подготовке этого реферата - изучение источников, прежде всего большого пласта дневников, мемуаров, воспоминаний.

Использованная литература: воспоминания и дневники Владимира Лакшина, Игоря Виноградова, Алексея Кондратовича, Софьи Карагановой и других лиц, работавших с А.Т. Твардовским в журнале, интервью с авторами, печатавшимися в нем, публицистика (в том числе и авторов-современников Твардовского), информация с официального сайта журнала «Новый мир», статьи онлайн-энциклопедий.

Личность Твардовского как редактора публицистического журнала

Игорь Виноградов, член редакции: «Он остался одной из самых светлых личностей в моей жизни».

новый мир журнал публикация

Публицистика на страницах «Нового мира»

Помимо того, что «Новый мир» являлся литературно-художественным журналом и печатавшиеся на его страницах произведения уже сами по себе будоражили и направляли общественную мысль, издание позиционировало себя и как «общественно-политическое», чему соответствовало полностью, всегда, но особенно при А.Т. Твардовском. Именно благодаря ему «Новый мир» стал одним из символов либеральной эпохи второй половины 50-х - начала 60-х годов, будучи даже не отражением ее «оттепельного» мироощущения, а, в большей степени, ее творцом.

В отличие от многих коллег-писателей Твардовский придавал литературной критике серьезное значение. Ее важную роль, по мнению Владимира Лакшина, ему помогли осознать события 1954 г., когда после публикации отчаянно смелой статьи В. Померанцева «Об искренности в литературе», а также критических выступлений Ф. Абрамова, М. Лифшица, М. Щеглова, «Новый мир» оказался в центре острейшей дискуссии, закончившейся суровым постановлением Секретариата ЦК и отрешением редактора от должности.

Поэтому, получив снова журнал в 1958 году, Твардовский был озабочен созданием сильного отдела критики. И хотя тот складывался под прямым воздействием эстетических понятий и художественных критериев редактора журнала (не было ни одной рецензии, которую бы предварительно не читал сам Твардовский), он не был унифицировано безликим, на страницах журнала встречались несхожие между собою и достаточно сильные индивидуальности. «Сам Александр Трифонович в статье «По случаю юбилея» («Новый мир», 1965, № 1) называет имена Ю. Буртина, И. Виноградова, А. Лебедева, И. Соловьевой, А. Синявского». К ним Владимир Лакшин, возглавлявший в 1962-1966 гг. отдел критики журнала, добавляет постоянно выступавших в журнале В. Кардина, Ф. Светова, С. Рассадина, Е. Старикову, М. Туровскую, A. Туркова, Л. Лазарева, В. Огнева, Н. Ильину, В. Сурвилло. Все они в совокупности, вместе с эпизодическими выступлениями редакторов и штатных сотрудников журнала А. Дементьева, А. Кондратовича, А. Берзер, И. Борисовой и многих других, создавали то, что называлось направлением литературной критики «Нового мира».

В ряду «программных», запомнившихся выступлений журнала можно назвать: статьи самого В. Лакшина «Писатель, читатель, критик», «Иван Денисович, его друзья и недруги» (о творчестве А.И. Солженицына), о романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита», «Мудрецы» Островского в истории и на сцене» (о проведении параллелей между различными типами социального поведения в «эпохи реформ» в России 60-х гг. ХIХ и ХХ веков); статьи И. Виноградова с разбором очерков В. Овечкина; «Легенды и факты» В. Кардина о недопустимости смешения истории и легенды; вызвавшую полемику в печати статью А. Лебедева «Чернышевский или Антонович?» и многие другие образцы «фирменной» новомирской критики.

По мнению Игоря Виноградова, одного из критиков, публицистов журнала: «Новомирская критика того времени продолжала традиции реальной критики Добролюбова, шестидесятников прошлого - XIX - века и была… критикой прежде всего публицистической. На первом месте здесь всегда было обращение все-таки к правде жизни, и судить по литературе именно о жизни - это и было главной задачей новомирской литературной критики. Хотя, разумеется, такая задача могла ставиться только при условии высокого художественного качества разбираемого литературного текста, и это сторона дела тоже была всегда непременной составляющей новомирской критической статьи. Исходные эстетические критерии оценок и отбора произведений, как для публикации, так и для критико-публицистического анализа всегда были, на мой взгляд, в «Новом мире» очень высоки. «Чисто» литературоведческого характера критика на страницах его появлялась редко».

Зато много было статей, исполненных полемики, споров, борьбы за новые идеи, нетрафаретность мысли. Нередко приходилось отбиваться и от нападок других изданий: «Октября», «Молодой гвардии», «Литературной газеты». Обвинения предъявлялись нешуточные. Так, в своем «Новомирском дневнике» за 1968 год А. Кондратович рассказывает, что после выхода в статьи Игоря Виноградова о Викторе Некрасове на критика обрушились газета «Правда» со статьей «Не сотвори себе кумира» и «Литературная газета», обвинявшая Виноградова в «замаскированных нападках на партийное направление искусства». Видимо, неслучайно на «Новый мир» в те годы была запрещена подписка в высших учебных заведениях и в армии.

Как писал Юрий Буртин, известный критик «Нового мира» Твардовского, вступив уже в 2000 г. в полемику с молодой журналисткой Викторией Шохиной на страницах «Независимой газеты»: «В архиве ЦК партии сохранились десятки (!) документов (многие из них теперь опубликованы), относящиеся к «Новому миру» 60-х гг. По большей части это доносы цензуры и докладные идеологических отделов ЦК КПСС, адресованные в Секретариат ЦК. Они - о задержанных Главлитом публикациях «Нового мира», которые из-за несогласия с ним редакции передавались на решение «руководителей партии и правительства». Те почти всегда поддерживали своих бдительных подчиненных».

Так, в составленном Ю. Буртиным перечне состоявшихся и несостоявшихся публикаций «Нового мира» (1960-1969 гг.), отрицательное отношение к которым со стороны высшего партийного руководства документально засвидетельствовано, я насчитала более 35 публицистических статей. Среди них статьи: А. Кондратовича (1961) и А. Марьямова (1962) с критикой романов и общественно-политической позиции В. Кочетова, И. Виноградова «О современном герое» (1961); редакционная статья «За идейность и реализм» (1963), А. Твардовского «По случаю юбилея» и подборка писем читателей в ее защиту (1965; запрещена), редакционная статья «Еще о легендах и фактах» (1966; запрещена), А. Лебедева «Судьба великого наследия» (1967); Ю. Буртина «О частушках» (1967), А. Володина и Б. Итенберга «П.Л. Лавров о Марксе и Интернационале» (1968; запрещена), Е. Плимака «Чернышевский и Шлоссер» (1968; запрещена) и многие-многие другие.

Одна из претензий к Твардовскому-редактору со стороны заведующих идеологическими отделами ЦК состояла в том, что он «не делает необходимых выводов», иначе говоря, продолжает свою собственную политику.

Программа «Нового мира» никогда полно не формулировалась, быть может, как раз из опасений облегчить противникам журнала выявление его «порочной линии». Но если, как писал В. Лакшин, попробовать восстановить ее по тому немногому, что «новомирцы» сами писали в ежегодных обращениях к читателям перед подпиской, можно было бы определить главное в трех словах: демократия, правда, культура.

Нападки на журнал усилились весной-летом 1968 г. События, которые происходили в Чехословакии (знаменитая «пражская весна») насмерть перепугали советскую бюрократию. В чешских событиях она не без основания увидела свой конец. А «поскольку в Советском Союзе «Новый мир» так или иначе что-то пытался сказать свое, неранжированное и неуставное» аппаратчики накинулись на журнал, причем после поразительного успеха среди читателей № 4 за 1968 г., вызвавшего одновременно резкую критику оппонентов.

В историю отечественной журналистики вошла беспрецедентная история с № 5 журнала за тот год, «тесно сплотившая реакцию всех окрасок» в борьбе с изданием. Тогда были сняты, пошли под нож уже подписанные к печати и отпечатанные публицистические материалы (подписаны - цензурой, сняты - ЦК КПСС). В антифашистской по сути своей работе Д. Мельникова и Л. Черной «Преступник Адольф Гитлер и его хозяева» была усмотрена аналогия с деятельностью компартии, в статье Л.Фризмана «Ирония история» обнаружено распространение иронии на социалистическую революцию, было предложено снять постскриптум в рецензии Дементьева на огоньковские публикации о В. Маяковском («слишком остро») и т.д. Это было равносильно прекращению деятельности издания. Твардовский вместе с редколлегией отчаянно боролись. И в тот раз победили. Во многом благодаря самому Твардовскому, его решимости бороться до конца, умению задавать «неудобные» вопросы и вести дискуссию. Журнал тогда вышел с опозданием в три с лишним месяца, «похудев» на пять печатных листов. Кстати, история с выходом усеченного журнала широко обсуждалась среди различных слоев населения. Маленькой победой стало и то, что редколлегия оставила старую дату подписания в печать - 25 марта, а не 25 июля, подчеркнув этим, что вина за задержку лежит не на плечах редколлегии. Отныне журналом напрямую стал заниматься отдел культуры ЦК. Номера же продолжали задерживать и дальше.

Это было только начало спланированной акции.

В «Рабочих тетрадях» Твардовского 1969 г. значительное место уделено статье его заместителя (до 1966 г., до выведения из состава редколлегии решением Секретариата ЦК КПСС) А.Г. Дементьева «О традициях и народности», опубликованной в 1969 году в № 4 «Нового мира». Статья эта сыграла свою роль и в жизни самого автора, и в судьбе журнала, редактируемого Твардовским, и стала одним из эпизодов идейной борьбы 1960-х годов, в которую было втянуто издание.

Выступив в апрельской книжке «Нового мира» за 1969 г. со статьей «О традициях и народности (Литературные заметки)», литературовед, ценимый в научной среде, стал широко известен как публицист: поставленные им проблемы далеко выходили за пределы чисто литературных, касаясь острых вопросов общественной жизни. Дементьев обозначил опасную тенденцию в обществе: стремление государства, терявшего кредит доверия к своей идеологии, направить в нужное ему русло усиливающиеся стремления к национальной самоидентификации. Орган ЦК ВЛКСМ - журнал «Молодая гвардия» (равно как и другие издания: «Наш современник», «Москва», «Советская Россия», «Литературная Россия», «Роман-газета») - становились идейной трибуной так называемой Русской партии. В «Новом мире» тогда не знали, что программные статьи «Молодой гвардии» (В. Чалмаева и М. Лобанова) были одобрены КГБ, но опасную тенденцию уловили. Целью статьи являлось предупреждение об опасности исповедуемых национал-патриотами идей.

Реакцией на статью стало знаменитое «письмо одиннадцати». Летом 1969 г. в журнале «Огонек» (ред. А. Софронов) под заголовком «Против чего выступает «Новый мир»?» было опубликовано письмо, которое подписали одиннадцать литераторов - М. Алексеев, С. Викулов, С.Воронин, В. Закруткин, А. Иванов, С. Малашкин, А. Прокофьев, П.Проскурин, С. Смирнов, В. Чивилихин, Н. Шундик - и которое обвиняло «Новый мир» в идеологических грехах. Обвинения «новомирцев» были столь голословны и чудовищны, а репутация издания как журнала с честной общественной позицией столь высока, что поколебать доверие читателя и большинства коллег оказалось невозможно. Из писательской братии первым гневно на публикацию «Огонька» отреагировал К. Симонов. Его письмо подписали М.В. Исаковский, А.А. Сурков, К.И. Чуковский и другие. К.Симонов передал письмо в «Литературную газету». Орган Союза писателей СССР его не опубликовал, присоединившись к травле «Нового мира».

А вскоре в газете «Социалистическая индустрия» появилось «Открытое письмо главному редактору «Нового мира» тов. Твардовскому А.Т.», за подписью некоего мифического токаря, Героя Социалистического Труда Ивана Захарова. Автор возмущался опубликованными в журнале статями писателя Андрея Синявского: «Именно на страницах «Нового мира» печатал свои «критические» статейки А. Синявский, чередуя их с зарубежными публикациями антисоветских пасквилей».

Травля набирала новые обороты. Журнал выходил тиражом всего лишь в 271 тысячу экземпляров. Более послушные издания выходили тогда миллионными тиражами. Началось насильственное внедрение в редколлегию деятелей совершенно противоположного Твардовскому склада. Попытки сохранить журнал в его прежнем виде и составе не увенчались успехом. В начале 1970 г. В. Лакшин, И. Виноградов, А. Кондратович, И. Сац решением секретариата Союза писателей были выведены из редколлегии. Твардовский уходит в ответ на это с письменным заявлением протеста; М. Хитров, А. Марьямов и Е. Дорош тут же подают в секретариат заявления об уходе. Их в порядке партийной дисциплины обязывают числиться в редколлегии; двое последних отказываются получать зарплату и участвовать в жизни редакции. К середине того же года отставка всех троих удовлетворена.

Итак, 22 февраля 1970 г. А. Твардовский обошел все кабинеты редакции и со всеми попрощался. А 28-го, в день 50-летия А.И. Кондратовича на его квартире редакция старого «Нового мира» собралась последний раз. А. Т. Твардовский написал тогда прямо на салфетке: «Время, потраченное на ожидание благоприятных перемен, не есть зря потраченное время». Мне же кажется, что подобный коллективный демарш костяка редакции тоже был своего роста протестом и несогласием с происходящими в стране и обществе изменениями.

декабря 1971 г. А.Т. Твардовский умер в возрасте 61 года. Борьба за журнал не могла не сказаться на его здоровье. Подвижническая редакторская деятельность Твардовского дала повод Корнею Чуковскому сказать, что «его деятельности» в «Новом мире» нет параллели, кроме разве что Некрасова. Но тому было гораздо легче!»

Познакомившись с воспоминаниями, дневниками его коллег и соратников, автор делает вывод о том, что журнал смог подняться на столь значительную высоту, завоевать такой большой авторитет у читающей и думающей публики, прежде всего, благодаря тому, что во главе издания достаточно длительный период (1950-1954 и 1958-1970 гг.) стоял Александр Трифонович Твардовский, одна из самых ярких и неординарных фигур в русской культуре ХХ века.

Стремление Твардовского всегда следовать принципу правды, справедливости и человечности, а также живо и смело реагировать на все злободневные темы современности позволили сделать журнал рупором передовой общественной мысли того времени и, более того, духовным источником для этой самой мысли.

Рассматривая публицистическую составляющую журнала, автор показывает, что «Новый мир» под редакцией Твардовского являлся изданием высокого общественно-политического и творческого уровня. Он поднимал серьезные проблемы жизни общества, обозначая намечающиеся в нем опасные тенденции, что не могло не вызвать недовольство властей, последующую за этим травлю и, как следствие, разгон непобежденного журнала. В том, своем, времени - начавшейся и затем быстро свернутой «оттепели» - команда Твардовского сделала все, что могла. Она до самого конца не отступала от своей программы. И назвать ее побежденной было бы несправедливо. Потому что многие из тех давних публикаций известны и поныне, история «Нового мира» Твардовского волнует читателя и сегодня. Да и сам журнал, даже после того как потерял Твардовского и основную рабочую группу его редакции, продолжал держать планку на подобающей высоте. Так, он пользовался огромной популярностью в годы «перестройки», читаем и любим сегодня, и по-прежнему остается журналом не только «художественной литературы», но и «общественной мысли». А бережно сохраняется всегда то, чем можно гордиться.

Библиография

1.Официальный сайт ежемесячного журнала художественной литературы и общественной мысли «Новый мир»; Режим доступа:

Лакшин В. Открытая дверь: воспоминания и портреты. - Москва: Московский рабочий, 1989 - 448 с.; [Текст]. Режим доступа: ;

Трифонов Ю., Трифонова О. Юрий и Ольга Трифоновы вспоминают. - М., Коллекция «Совершенно секретно», 2003. - 256с. [Текст]; Режим доступа:

Иванов Р. О. «Новый мир» Александра Твардовского; [Текст]; Режим доступа:

Есипов В. Нелюбовный треугольник: Шаламов-Твардовский-Солженицын; [Текст]; Режим доступа:

Шохина В. «Новый мир» и Солженицын; [Текст]; Режим доступа:

Солженицын А.И. «Твардовский расплачивался за меня» - [Текст]; Режим доступа:

Лакшин В.Я. Литературно-критические статьи. - Москва: Гелиос, 2004. - 670 с.

Виноградов И. «Он остался одной из самых светлых личностей в моей жизни» // Континент. - 2010. - № 144 [Текст]; Режим доступа:

Твардовская В. А.Г. Дементьев против «Молодой гвардии»: Эпизод из идейной борьбы 60-х годов. // Вопросы литературы. - 2005. - № 1; [Текст]; Режим доступа:

Караганова С.В. «Новом мире» Твардовского // Вопросы литературы. - 1996 - № 3; [Текст]; Режим доступа:

Крон А. Из воспоминания «Александр Твардовский» //Избранные произведения в 2 т. - Москва: Художественная литература,1980. - Т.2. [Текст]; Режим доступа:

Кондратович, А. «Новомирский дневник». - 1967 - 1970. - М., 1991; [Текст]; Режим доступа: ;

Буртин Ю. О сталинисте Твардовском, который терпел и молчал (Полемика с Викторией Шохиной, «Кулиса НГ», 18.02.2000). - [Текст]; Режим доступа:

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Победитель цензуры.

40 лет назад, в феврале 1970-го, был разгромлен «Новый мир» Твардовского — уникальный образец советского подцензурного свободомыслия, журнал, на котором выросло поколение перестройки

История «Нового мира» Твардовского* * Александр Твардовский (1910-1971) был главным редактором «Нового мира» в 1950-1954 и в 1958-1970 годах. закончилась решением бюро секретариата правления Союза писателей (СП) СССР от 9 февраля 1970 года о выводе из состава редколлегии ключевых сотрудников журнала: Владимира Лакшина, Алексея Кондратовича, Игоря Саца, Игоря Виноградова. Вслед за этим последовало предсказуемое заявление Александра Твардовского об отставке. Еще 10 февраля Александр Солженицын убеждал главного редактора остаться, чтобы с небольшим числом верных сотрудников пытаться хотя бы что-то делать. 11 февраля «Литгазета» напечатала решение «бюро секретариата правления» об изменениях в редколлегии и появлении в ней идеологически правоверных функционеров. Впоследствии завсектором отдела культуры ЦК Альберт Беляев, курировавший литературу, признается, что секретариату СП была дана жесткая инструкция на удаление Твардовского.
12-го Александр Трифонович запишет в своих рабочих тетрадях: «Укладываю вещички».
Февральский номер журнала, который был полностью сформирован старой редакцией, подписал в печать уже новый редактор Виктор Косолапов, бывший руководитель издательства «Художественная литература». И потому создалось впечатление сохранения линии «Нового мира». Да и в ЦК, как следует из дневника «новомирца» Алексея Кондратовича, новой редколлегии давали наказ: «Делать журнал не хуже, чем был». Но было ясно, что это невозможно. Юрий Григорьевич Буртин,* * Юрий Буртин (1932-2000) — историк, публицист, литературный критик. В «Новом мире» редактировал раздел «Политика и наука». который подал новому редактору заявление об уходе, написал коллегам: оставаясь в редакции, «мы становимся прямыми и очень ценными соучастниками преступления, орудием в руках организаторов сталинского переворота».

От искренности к свободе

Первый раз Твардовского сняли с редакторства «Нового мира» в 1954 году за статью Владимира Померанцева «Об искренности в литературе». (Оказавшись на Старой площади у партфункционера Дмитрия Поликарпова, «легендарного» персонажа, лично оравшего на Бориса Пастернака, Владимир Померанцев, бывший прокурор, вытаскивавший из тюрем невиновных, сказал: «Мы друг друга не поймем, товарищ Поликарпов. Вам свобода не нужна, а мне нужна».) Затем понятие «искренность» трансформировалось в понятие «правда», принципиальное для «Нового мира» 60-х. Правда была для Твардовского важнее художественных достоинств литературы: он всегда искал в текстах прежде всего фактический материал и не любил, как он выражался, «беллетризации». Борьба за правду для Твардовского, обласканного властью поэта, автора знаменитого «Василия Теркина»,* * Когда Пастернака во время публичного выступления спросили, какое произведение о войне он считает самым важным, он назвал «Василия Теркина». И в ответ на смешки в зале гневно воскликнул: «Я вам тут не шутки шутить пришел!» обернулась борьбой за свободу. К концу существования «твардовского» «Нового мира» уже громили Солженицына, с которого началась масштабная слава журнала,* * «Один день Ивана Денисовича» был опубликован в 1962 году. а сам главный редактор оказался запрещенным автором: поэму «По праву памяти» не пропустила цензура. В январе 1970-го поэма была напечатана на Западе: в итальянском журнале «Эспрессо», в «Посеве», в приложении к «Фигаро». «Что — я? Кто — я? — записывал 16 января 1970 года в дневнике Твардовский. — Главный редактор «Нового мира» или автор опубликованной в зарубежных изданиях поэмы, ранее запрещенной дома цензурой?» Такая ситуация была для него совсем уж необычной, и он даже соглашался выступить против публикаций на Западе, но только если поэму обсудят на секретариате Союза писателей. Все это оказалось пустыми хлопотами.

Ощущение миссии

По оценке Владимира Яковлевича Лакшина,* * Владимир Лакшин (1933-1993) — известный литературный критик и историк литературы. С 1962‑го — член редколлегии, в 1967-1970 гг. — заместитель главного редактора «Нового мира». по-настоящему Твардовский проникся журналом как миссией году в 1960-м. После публикации «Ивана Денисовича», уже в 1963-м, пошли слухи об отставке Твардовского и массированная атака на «Новый мир» в печати, в том числе в «либеральных» «Известиях», с которыми «Новый мир» делил типографию. Отличился, например, ныне здравствующий Мэлор Стуруа, разгромивший публикацию в «Новом мире» путевых заметок Виктора Некрасова: фельетон назывался «Турист с тросточкой». 23 апреля 1963 года Лакшин записывает ключевые слова Твардовского о миссии журнала: «У нас нет верного понятия о масштабе дела, которое мы делаем. Для современников всегда иные соотношения, чем в истории. Камер-юнкер Пушкин мог казаться кому-то третьестепенной подробностью в биографии могущественного Бенкендорфа. А выходит наоборот. Ильичева* * Леонид Ильичев — секретарь ЦК КПСС по идеологии. забудут, а мы с вами останемся».
В 1965-м, к сорокалетию «Нового мира», редколлегия опубликовала свой, по сути дела, манифест. Тезисы статьи Твардовского «По случаю юбилея» писали Владимир Лакшин и Александр Дементьев (его в 1966 году вместе с Борисом Заксом снимут с должности, нанеся ощутимый удар по Твардовскому; Лакшин же проработает замом главного, так и не будучи официально утвержденным в должности). И хотя «передовица» была покорежена в наиболее острых местах цензурой, ее можно считать политическим и эстетическим кредо главного редактора. Здесь есть слова и о Солженицыне, и об отказе от «подмалевывания жизни», и о том, что правда, которая публикуется на страницах журнала, не может быть использована «врагами из буржуазного мира». «Мы приветствуем споры, дискуссии, как бы остры они ни были… не намерены уклоняться от постановки острых вопросов и прямоты в своих суждениях и оценках. На том стоим». Это «На том стоим», вычеркнутое, кстати, цензурой, еще долго потом вспоминали Твардовскому.
Опыт Твардовского рассказывает о том, как избавиться от соблазна самоцензуры, диктуемой политическими обстоятельствами. О том, что не нужно никого бояться, когда пишешь правду: «Предпочтительное внимание журнал уделяет произведениям, правдиво, реалистически отражающим действительность». Еще в 1963 году на высоком собрании Твардовский вступил в спор с крупным литературным функционером Николаем Грибачевым, говоря о том, что настоящий реализм не нуждается в эпитете «социалистический». (Совсем как демократия, которая не нуждается в определении-костыле — «суверенная»).
Надо понимать, что «Новый мир» Твардовского — это еще и набор эстетических ограничений. Главный редактор принимал только ту прозу, которая ему нравилась. Он не был диссидентом, не любил «эстетства», поэтому в «Новом мире» не печатались многие сильные писатели. Непростым было его отношение к Юрию Трифонову. Твардовский успел напечатать в декабре 1969-го первую повесть Трифонова из цикла «московских» — «Обмен», но не разглядел в ней прорыва отечественной прозы: моральные конфликты в среде нарождавшегося городского среднего класса позднего застоя были ему неинтересны. Что касается политических нюансов, то и здесь многие на «первом этаже», где в «Новом мире» сидели редакторы, имели претензии ко «второму этажу», где располагались Твардовский и члены редколлегии. Чересчур острые материалы, которые поставлял «первый этаж», были нередко заведомо непроходными для журнала, выпуски номеров неизменно и мучительно задерживались. Собственно, в логике «первого этажа» и писалась книга Солженицына «Бодался теленок с дубом». Но невозможно было требовать от подцензурного журнала поведения диссидентского и самиздатовского — иначе он немедленно прекратил бы свое существование. А для Твардовского, как писал Буртин, важно было сохранить журнал — «чтобы продолжать борьбу».

Разгром

После чехословацких событий августа 1968-го стало понятно, что журналу не выжить. (Правда, еще до этого, в июне того же года, было принято решение секретариата ЦК о смещении Твардовского и, по словам Юрия Буртина, «лишь отложено исполнением».) Усилился пресс цензуры. Летом 1969-го на журнал началась атака «патриотов»: в «Огоньке» вышло знаменитое «письмо одиннадцати» — ответ на статью в «Новом мире» Александра Дементьева «О традициях и народности», где он нанес ощутимый удар по русскому национализму и сталинистам из «Молодой гвардии» и «Нашего современника».
В начале 90-х в интервью автору этих строк Юрий Григорьевич Буртин, суховатый, безукоризненно интеллигентный человек с твердокаменными демократическими принципами, говорил: «Главный противник «Нового мира» виделся в то время в виде откровенного сталинистского реставраторства… Чем дальше шло мирное время, тем слабее становилась главная опора системы — официальный марксизм. Ее надо было не заменить, а дополнить, достроить. Такой дополнительной опорой становилась государственно-патриотическая идеология, представителями которой как раз и была «Молодая гвардия», а потом и «Наш современник». Сильно в обиду их никогда не давали… «Новый мир» был выразителем антитоталитаристской линии, «Молодая гвардия» стала одной из форм охранительства, удержания системы, придания ей дополнительной убедительности».

Дневники Буртина за 1969 год. Запись от 26 июля об «огоньковском» письме: «Так о нас еще не писали: «Именно на страницах «Нового мира» печатал свои «критические» статьи А. Синявский, чередуя эти выступления с зарубежными публикациями антисоветских пасквилей».* * В середине 60-х Буртин сорвал защиту собственной диссертации о Твардовском, выразив публично благодарность Андрею Синявскому, который уже в это время отбывал срок. 31 июля: «В газете «Социалистическая индустрия» «Открытое письмо главному редактору «Нового мира» тов. Твардовскому А.Т.» от Героя Соцтруда токаря Захарова — обычная журналистская стряпня, в хамском тоне». И так далее.
Осенью стало понятно, что конец «Нового мира» не за горами.

***

Голубая обложка «Нового мира» была для советской интеллигенции 60-х символом свободомыслия и антисталинизма. Значение журнала Твардовского для пробуждения общественного сознания оказалось не меньшим, а по объему влияния, безусловно, большим, чем неподцензурные литература и публицистика, доступ к которым имели немногие. Для самого Твардовского журнал, как выяснилось, означал жизнь — в буквальном смысле. Вскоре после разгрома у него обнаружили запущенный рак легких, и 18 декабря 1971 года он скончался, войдя в историю не литературным сановником, и даже не значительным поэтом, каковым он, безусловно, был, а великим редактором, который победил цензуру. И что еще важнее в контексте сегодняшнего состояния российских печатных СМИ — самоцензуру.

Подписка на «Новый мир» неизменно ограничивалась, а, например, в Днепропетровске, на родине Брежнева, она вообще была запрещена. В 1969-1970 годах тираж журнала был 271 тыс.экземпляров.
А с 1986 года, с началом «перестройки и гласности», журнал впервые возглавил беспартийный писатель — известный прозаик Сергей Залыгин (1913-2000). При нем в 1991 году тираж журнала взмыл на рекордную высоту — 2 млн 700 тыс. экземпляров (тираж, в сущности, невероятный для толстого литературного журнала и возможный только в эйфории тогдашней «перестройки»).

Напечатать

или

Журнал "Новый мир" в жизни А.Т.Твардовского. Литпресс. Александр Твардовский и «Новый мир Журнал «Новый мир» в жизни Твардовского

Репетиторство

Похожие записи: